меня, — говорю я соседу. — Лихой ты рыбак, оказывается. А я и не знал.
— А что ты думаешь, Ефимыч, я ведь прошлой ночью на нашем заливе добыл 12 штук. При том несколько рыбин… вполне себе. С ладошку будут… — Фёдорович подхватывает разговор и спешит поделиться со мной своими успехами в настоящей рыбалке, на море. Видно, что сосед гордится пойманными «рыбёшками с ладошку», гордится своим рыбацким фартом. Ему хочется об этом поговорить со мной. Все на улице знают, что я рыбак. Ко мне нередко забегают мужики — просят солёного леща. Я понимаю, что требуется закуска, и спускаюсь в подвал. Иногда же, прямо от гаража несётся крик: «Костя, дай леща!» «Заходи» — кричу в ответ. Сам Фёдорович, не то что покричать, зайти и попросить рыбину никогда себе не позволит. Гордый. Хотя, если я угощаю, то с удовольствием принимает. Засол у меня вкусный — это все признают. На гаражах ведь рыбаков немало. И разговоры о рыбалке, о тайге здесь постоянные.
Фёдорович тоже любит поговорить на эти темы. Он мне начинает рассказывать, где в каком месте добыл рыбёшку покрупнее. У нас с ним дачи на 37-ом километре по Тулунскому тракту. А в 20 минутах ходьбы от дачного посёлка — залив Братского моря. Там он и лучит по ночам с острогой. Ходит он по берегу да по мелководью, так что улов его довольно скромный. Но он умеет радоваться и этому, что у меня вызывает симпатию. Места на заливе мне знакомы, и я хорошо представляю себе всё, о чём рассказывает сосед.
— Ефимыч, а ты как, сам собираешься на рыбалку? Нет? — как — то неожиданно резко — от своих «рыбёшек с ладошку» Фёдорович переключается на меня. Видать, сконфузился, решил, что его рыбацкие радости меня не впечатляют. Хотя, я слушаю доброжелательно и даже с интересом. Мне всё интересно, что касается рыбалки, тайги.
— Собираюсь. Никак, вот, не соберусь, — отвечаю я соседу.
— На Кумейку?
— Да нет, не на Кумейку. Поближе.
Я рассказываю, что собрался искать в районе Тармы Щучий залив, в котором, по слухам, полно рыбы.
— Да, я тоже слышал разговоры, — подхватывает Фёдорович. — Щучий залив! Говорят, там хорошо ловят… Да! Я и сам уже думал: неплохо было бы туда наведаться. Надо как — то собраться.
Я вижу, сосед ждёт, что я его приглашу с собой. Правду сказать, я не ожидал от него такой прыти. Ему ведь уже за 60.
— Фёдорыч, если у тебя есть желание, то айда со мной. Только, должен сказать тебе: я не знаю, где этот залив. Можем найти, можем не найти. А даже если и найдём, то не факт, что вернёмся с рыбой. Тут всё вилами по воде писано. Понимаешь?
— Ефимыч, ну что ты такое говоришь? Что ж я не понимаю. Места незнакомые, всякое может быть. Ну не поймаем? И что? Беда большая? Зато проверим — этот самый, хвалённый залив.
Мне нравиться трезвый подход к делу моего соседа, и я понимаю: Фёдорович — напарник подходящий. Да я и не сомневался в этом.
— Ну, так что, лодка у меня двухместная, разместимся. Тем более, сейчас лето, барахла много набирать не будем, — говорю я Фёдоровичу.
— Да лодка у меня есть своя! — радостно сообщает сосед. — У меня где — то там и сетушка есть, надо поискать… Я найду.
— Ну вот и хорошо. На двух лодках пойдём. На двух — надёжней! Дорога — то неблизкая. А что касается сетушки, то не надо ничего искать. Не заморачивайся. Я и сети возьму, и разрешение на вылов возьму. Чтоб нам там спокойно себя чувствовать. Мне это проще сделать. И сети искать не надо — всегда наготове. И дорожка в рыбнадзор давно протоптана.
Так мы с Фёдоровичем и сговорились отправиться на поиски Щучьего залива вместе.
Часть 3-я
На пути к Щучьему заливу
Мы гребём, и по воде разносится негромкий, такой привычный плеск вёсел. Он волнует, он будоражит — он напоминает плеск рыбы.
Лодка легко скользит по водной глади — уплывает берег. Да, именно он: зелёный в меру пологий, в меру крутой, где — то в белых ромашках, где — то в головках красного клевера — уплывает от нас. Так нам кажется. Так всегда кажется. Вместе с берегом уплывает моя голубая Нива, которая на прощанье, принялась пускать нам в глаза солнечные зайчики. Уплывает и мой сосед Николай. Прямой и длинный, как каланча, он возвышается в своей полосатой тельняшке над берегом, над Нивой, рядом с которой он и стоит. Сосед когда — то служил во флоте, и этого он не забывает — что держит в постоянном напряжении его голосистую, бойкую жену Галину. Моряки — они такие.
Николай какое — то время, молча смотрит нам вслед, затем переспрашивает: «Так что, мне, значит, не ехать сюда за вами? Обратно сами будете добираться?» «Да, доберёмся сами, — подтверждаю я сказанное ранее, — ты только машину во двор мне загони, не оставляй на улице». «Понял. Сделаем» — коротко бросает Николай и переключает своё внимание на Ниву. Он не спеша обходит её, щупает за разные места, внимательно рассматривает, будто купить хочет. Пинает ногой колесо, затем заходит спереди, хватается руками за бампер и начинает раскачивать. Проверяет подвески. Заезжали мы на берег через дачный кооператив 34 — го километра. Дорога безобразная, машине досталось, но мы выгадали километра 3–4. Если учесть, что идём мы на вёслах, то сделали всё правильно. Конечно, после такой поездки машину надо проверять. Николай знает — он профессионал, он всю жизнь за баранкой.
Мы с Фёдоровичем время от времени оглядываемся себе за спину (плывём спиной вперёд — так легче грести) — проверяем нет ли каких препятствий на пути, заодно сверяем верность курса. В основном же, смотрим на уходящий берег, на Николая, который всё хлопочет вокруг машины. Видать, ему интересно возиться с Нивой. У него самого — Москвич — универсал, который за многие годы ему, конечно, поднадоел. Непривычно и чуднО смотреть с моря, как на берегу твою Ниву кто — то пинает ногами,